Skip to main content
Горячая линия в Германии +49 178 4148984

Д.м.н. Аксель Панцер — интервью с главным врачом центра эпилепсии в Берлине


Меня зовут Аксель Панцер. Я возглавляю специализированный центр эпилепсии в клинике ДРК Вестэнд. Клиника ДРК Вестэнд занимает огромную территорию, она была основана около 120 лет назад.

Наш центр эпилепсии входит в состав детской клиники. Благодаря этому нашим маленьким пациентам может быть обеспечено комплексное междисциплинарное лечение и уход. У нас очень много пациентов с эпилепсией, которые также имеют другие проблемы со здоровьем, развитием – поэтому очень важно иметь возможность взглянуть на комплексную картину с разных точек зрения.

История нашего центра эпилепсии уходит корнями к деятельности известного немецкого гения — Дитера Янца, который был одним из основателей университетской эпилептологии в Германии. Именно в честь него назван синдром Янца (юношеская миоклоническая эпилепсия). Он работал в этой клинике до меня, и мы продолжаем развивать его деятельность в области лечения эпилепсии. Одна из моих основных задач – быть в курсе всех мировых актуальных знаний об эпилепсии и преобразовывать эти знания в конкретные процедуры для диагностики и терапии эпилепсии.

Это требует большого опыта, грамотного взаимодействия как с пациентами, так и с коллегами – чтобы не просто сделать всё необходимое, но и избежать лишних для конкретного пациента процедур. И этот опыт должен непрерывно расти. Структура и работа нашей клиники развивались в течение нескольких десятилетий, что позволило нам уже накопить большой опыт.


Я считаю, это очень большое преимущество. Это подтверждается огромным спросом. К нам обращается большее количество пациентов, чем мы действительно можем принять. Ежегодно в нашей клинике проходят лечение около 600 стационарных и 1200 амбулаторных пациентов. Наша клиника получает наилучшие оценки среди берлинских клиник эпилептологии.

И мы ежегодно попадаем в престижный рейтинг ведущих специалистов в области лечения эпилепсии у детей и юношества по версии издательства FOCUS. В течение многих лет развитие в области эпилептологии заключалось в поиске новых действенных возможностей антиконвульсивной терапии.

Сейчас мы намного больше знаем об эпилепсии, чем знали раньше. То есть мы можем более точно описать конкретное заболевание, распознать, у какого пациента какая форма эпилепсии. Сейчас мы можем соотнести похожие проявления эпилепсии, похожие условия и предпосылки ее развития у различных пациентов. Это позволяет наиболее эффективно подобрать индивидуальную терапию. Конечно, большую роль в современной эпилептологии в Германии играет генетика как наука.

Если, например, у нас есть группа пациентов с похожей генетической предрасположенностью к эпилепсии, теоретические знания об этом позволяют нам развивать действенные гипотезы. То есть мы не только знаем, какая терапия позволяет бороться с приступами у этой определенной группы людей, какая терапия им противопоказана, но также мы можем развивать каузальные концепты терапии, то есть направленные на причину возникновения заболевания.

Мы называем такой подход персонализированной медициной. И, конечно, говоря о развитии эпилептологии, нужно упомянуть достижения современной хирургии эпилепсии. Мы рассчитываем, что многие хирургические вмешательства скоро возможно будет проводить малоинвазивными методами. То есть не будет необходимости проводить сложную открытую операцию — а можно будет без операции точно идентифицировать очаг, который ответственен за приступы, и удалить его, например, с помощью лазера.


Это значительно снижает риски по сравнению с масштабной операцией на мозге. Чтобы рассказать о том, по каким критериям и по какой системе мы отличаем различные формы эпилепсии друг от друга, потребовалось бы очень много времени. Я попробую вкратце рассказать о наиболее важных особенностях. Особенно в случае детей и подростков крайне важно различать между формами эпилепсии, при которых, несмотря на приступы, общее состояние здоровья в целом остается хорошим, и формами, которые значительно ухудшают развитие детей и их потенциал к дальнейшему развитию.

То есть их когнитивно-ментальный уровень становится тем хуже, чем дольше происходит воздействие заболевания. В таких случаях особенно важно начать лечение как можно раньше и подобрать наиболее эффективную терапию. Тут речь уже идет не только о том, сколько приступов в день будет у ребенка, когда он пойдет в школу – необходимо постараться обеспечить ему саму возможность развития, достаточного для посещения школы.

Также формы эпилепсии различаются по таким критериям, как потеря сознания при приступах, задействование в приступах определенных частей тела или же всего тела. Также существуют различные формы эпилепсии, типичные для детей младшего возраста, раннего школьного возраста и периода полового созревания. И всегда важен вопрос: почему у конкретного пациента возникла данная конкретная форма эпилепсии?

Приступы могут различными в зависимости от различных причин. Это не всегда просто определить. По сути, приступы являются симптомом. А у каждого симптома есть первопричина. Она может заключаться в клетке, то есть быть генетической, либо быть, например, связанной с тем или иным нарушением в структуре мозга. Это очень важно распознать как можно раньше. Рассмотрение всех этих факторов в совокупности помогает нам определить, какая форма эпилепсии, какой эпилептический синдром имеется у конкретного пациента.


Если я задаю себе вопрос о том, какие формы эпилепсии требуют от меня наибольшей отдачи, ответ однозначен – это те формы, которые плохо влияют на развитие ребенка. Особенно с такими формами заболевания очень многое поставлено на кон. Но наиболее часто к нам обращаются пациенты с так называемой идиопатической эпилепсией, обусловленной генетически. Такая эпилепсия протекает по-разному в зависимости от возраста.

И часто прогноз очень хороший, если подобрать оптимальную терапию. Такая эпилепсия встречается примерно у 30-40% наших пациентов. Мы часто назначаем нашим пациентам суточное ЭЭГ. Конечно, это не для младенцев, но примерно с 2 лет возможно проведение такого обследования. У суточного ЭЭГ несколько назначений. Во-первых, оно позволяет увидеть, что происходит между приступами, то есть как ведет себя мозг, какая эпилептическая активность присутствует.

Второй важный аспект заключается в том, что ни один родитель не может наблюдать за своим ребенком непрерывно в течение 24 часов. Кроме того, не все приступы легко распознать. А ЭЭГ позволяет зафиксировать приступы, которые родители во многих случаях не заметили бы. Так что суточное ЭЭГ часто позволяет нам собрать о пациенте важную информацию, которая ранее не была известна.

Если стоит вопрос о том, есть ли вообще эпилепсия у ребенка, в некоторых случаях мы можем назначить ЭЭГ с депривацией сна, которая может послужить провокацией для проявления эпилептической активности. Но мы крайне редко проводим такую провокацию в случае детей, у которых уже подтверждена эпилепсия, т.к. это стресс, который повышает вероятность приступа. Стационарное пребывание в клинике обеспечивает постоянный доступ ко всем необходимым диагностическим процедурам.

Кроме того, стационар позволяет постоянно наблюдать за ребенком, а также увидеть взаимодействие внутри семьи — что очень важно при таких заболеваниях. В случае коротких амбулаторных приемов невозможно составить общую картину. Во время стационарного пребывания ребенка посещает множество специалистов, каждый из которых оценивает различные аспекты личности и заболевания. Например, арт-терапевт оценивает креативность, педагоги смотрят, например, как ребенок обращается с карандашом, физиотерапевты оценивают нервно-физиологическую модель движения.

Такой комплексный подход дает нам намного больше информации, чем просто заключения МРТ и ЭЭГ, и позволяет более чётко понять, как мы можем помочь именно этому ребенку. Я знаю, что для многих семей это сложно. Родители часто хотят получить быстрый результат, а им кажется, что ничего не происходит, что ребенок просто лежит в палате и его не лечат. Но это не так, на самом деле мы собираем множество информации.


Эпилепсия является заболеванием, которое требует терпения и времени. Также очень важно установление контакта с ребенком. Недостаточно просто услышать о поведении ребенка от родителей, нам нужно всё увидеть самим. Если вдруг я со слов родителей что-то неверно пойму и не смогу составить верную картину заболевания, мы не сможем помочь в решении проблемы. Я был с коллегами в России. К тому же к нам приезжает много пациентов из России и других стран СНГ. Наши подходы к лечению несколько отличаются.

Немецкая медицина — это научный подход, при котором решения о применении диагностических и лечебных мероприятий принимаются, исходя из имеющихся доказательств их эффективности, необходимости и надежности. Мы не назначаем процедуры просто чтобы что-то попробовать. Я считаю, медицина должна функционировать так, чтобы врачи назначали ту или иную процедуру или терапию, заранее зная, какой эффект это может произвести и какие побочные действия иметь. Мы предлагаем именно такой системный подход.

С пациентами из стран СНГ бывает так, что они привозят результаты большого количества обследований, назначение которых вызывает у меня вопросы. Мне непонятно, зачем им эти обследования вообще были рекомендованы, какой от этого толк. Я всегда предлагаю конкретный концепт, который, по моему мнению, подходит конкретному ребенку. Проведение диагностики имеет целью выявление того или иного эпилептического синдрома и назначение подходящей эффективной терапии. Конечно, это имеет смысл только если родители потом придерживаются этого концепта.

Иногда родители маленьких пациентов из стран СНГ пишут, что не могут найти по месту жительства врача, который будет помогать им вести ребенка в соответствии с назначенным в Германии концептом лечения. Я бы был очень рад, если бы по месту жительства пациентов из других стран всегда находился врач, помогающим им проводить терапию в соответствии с нашим концептом и нашей схемой лечения, радующийся новым идеям и возможностям. Особенно это важно при сложных формах эпилепсии.


Некоторые иностранные семьи приезжают в Берлин по несколько раз или остаются здесь на пару месяцев, чтобы мы могли наблюдать за ребенком и при необходимости корректировать терапию в соответствии с изначально разработанным концептом лечения. Мы всегда, особенно при ювенильной эпилепсии, рекомендуем соблюдать режим сна.

Это часто помогает избежать приступов. Особенно с молодежью это важно. Они в выходные дни часто допоздна веселятся, пьют алкоголь, а летом в хорошую погоду еще могут после ночных гуляний в 4 часа утра поехать купаться в озере. Для меня как для врача это кошмар. Конечно, иногда и с эпилепсией можно выпить алкоголь, не поспать ночью. Но после этого обязательно хорошо выспаться.

И, конечно, купаться в озере для пациентов с эпилепсией в таком состоянии небезопасно. Поэтому рекомендации таковы: быть аккуратными с алкоголем. Если все же выпили, желательно, чтоб кто-то помог добраться домой. Избегать критических ситуаций (таких, как купание в озере после алкоголя). Постараться наладить постоянный режим сна — это самое важное. При налаженном жизненном ритме эпилептические приступы происходят намного реже.

Клиника Вестэнд ДРК

Клиника Вестэнд ДРК основана в 1875 году силезской графиней Гедвиг фон Риттберг и называлась «Союз медицинских сестер», позже переименованный в «Союз сестер дома Риттберг».