Привет читатель! Моя история с одной стороны необычна, с другой типична. Начнём с типичности. 59 лет ума не нажил, как говаривала моя бабушка: «Если телка с лысиной уродилась, с лысиной корова и умрет». На шестом десятке гонять на байке 250 км/час нельзя, но русский «хрен на всё» говорит — «А давай!». Ангел на плече устал спасать. И вот типичная тема, я лежу среди камней без возможности шевельнуться. Зевака на обочине вызвал скорую. Прошу его помочь подняться. А он: «Чувак пардонь, я очкую». Дальше скорая, боль, от которой блюёшь, темнеет в глазах, сплошной мат в отношении российской лагерной медицины, все наживую без обезболивающих. Рентген показал, что правая часть таза раздроблена в муку.
Шесть недель, шеееесть лежу на вытяжке. Зачем? Вытяжка, просверлили колено, загнали штырь и подвесили 20 кг. И это когда срастаться нечему! Ну и результат — ноль.
«А мы не знаем как тебя дальше лечить», сказали мне врачи и ушли, говоря о предстоящей вечеринке.
Лихорадочный поиск по интернету. Москва, Питер — в голосе по телефону слышишь неприкрытое стяжательство и минимум профессионализма.
И я решил, что только самое лучшее лечение может меня спасти. После долгих поисков остановился на Glorismed. И после переговоров, которые были просты и без подводных камней, я отправился в Берлин.
В Берлине
Glorismed подобрал мне врача. Все согласовал. Я знал стоимость медицинских услуг и стоимость услуг мед. фирмы. Виза, заказ пересечения границы в пандемию автотранспортом, визы для сопровождающих, гостиницы, инвалидная коляска, встреча в Берлине, работа с переводчиками (они становятся как твои руки, глаза, уши) которые супер-профи, легко владеют медицинской терминологией, заполняют документы, мед. карты и это только малый перечень услуг. Я постоянно ощущал себя под зонтиком, который держит заботливая рука. К моим услугам был полный набор сервиса. Хочу в театр — нет проблем. Хочу место в популярный ресторан — «какой столик предпочтёте?», отвечают мне. И все включается в фиксированную сумму, ранее оговорённую.
В клинике DRK (Клиника Немецкого Красного Креста)
Так вот я и в клинике DRK. Вау!!! Вот так должна выглядеть передовая медицина. Здания, вернее целый комплекс, 1820 года постройки, в идеальном состоянии и с адаптацией супер медицины.
Волнуюсь перед встречей с врачом, Галина переводчик терпеливо отвечает на бесконечные вопросы, задаваемые мной. Входит врач. Вошло спокойствие, уверенность и благородство. Когда я его увидел я понял, именно такие люди являются высшей человеческой лигой. Добрые глаза, опыт и огромный профессионализм виден во всём, в голосе, в выражениях, во внимании, а самое главное в уверенности, которая переходит на меня. Нет, не надежда, которую выпустили из ящика Пандоры в наказание людям. Уверенность в успехе! Даже сейчас, проговаривая эту фразу которую пишу, в моем голосе звучат ноты металла.
Ход лечения
Волнения не было. Но ждали последствия губительного воздействия медицины в России. При аварии, все нервные узлы бедренная кость толкнула в область позвоночника и в период вытяжки они вросли в костную ткань. Операция длилась шесть часов. Нижнюю часть нервных узлов доктору Йону удалось освободить. После операции мой врач пришёл сообщить о предстоящей второй операции, которая не оставляла иллюзий по поводу уровня ее сложности. Я был предупреждён врачем о возможном трамбозе, о потери крови, о возможности инвалидности, о последствиях, несовместимых с движениями. Он был обязан меня предупредить, и мне предстояло принимать решение — остаться на костылях и не рисковать, или пойти на рискованное вмешательство. Решение принималось быстро. Да, идём на вторую операцию. Очень важно было иметь поддержку близких. От них я не слышал упреков, а видел участие. Моя замечательная жена Наталья умница, красавица растворилась во мне, улавливая каждое желание, мысль, движение, чтобы поддержать и помочь.
Вторая операция прошла. Я проснулся в палате интенсивной терапии.
Надо мной нависал «кальмар киборг» — весь из трубок, датчиков, моргая, мягко урча и пощёлкивая. Каждые 10 минут к аппарату, который был присоединён ко мне, подходили медработники проверяя диаграммы, датчики, что-то подкручивали, меняли растворы, следя за графиками на экранах. Возвращение в отделение было незабываемым. Вышли встречать меня всем отделением с тёплыми словами и улыбками. Коллектив у доктора Йона фантастический, они все профи и присутствует ощущение семейного круга. В отделении все есть и распорядок отвечает нормальной логике, все продумано и правильно, нет ненужных запретов, нет дурацких норм с которыми сталкиваешься в России. А сервис, ну — это отдельно. После операции утром приходит медсестра и протирает все тело влажными рукавичками, которые ранее подогреты до температуры тела. На обед — меню по выбору, с переводом на язык пациента. Всех мелочей делающих жизнь радостней и легче не перечислить. Я благодарен людям, которые там работают.
Настало время встретиться с врачом. Он рассказал как шла операция, что предпринимали и как перешли к следующему решению. Нервные узлы освободили и это было колоссально трудно. Затем металическими пластинами пытались соединить тазовые кости, при этом чтобы свести их, использовались медицинские огромные клещи. Время берет своё. Оно упущено, и произошла деформация таза, которая не давала возможности использовать стандартные импланты. Их при отпускании клещей вырывало с места. Во время операции доктор Йон решает использовать индивидуальный имплант. Это волшебство! Готовится он по КТ — проще говоря, делается 3D-моделирование и затем, протез изготавливается из титана. Имплант — это мой таз, заменяющий недостающие фрагменты с опорой на сохранившиеся кости. Готовился в Италии почти четыре месяца. Это связано со строгим медицинским контролем в Германии. Сертификация и стерилизация заняли львиную долю времени.
Дома не сиделось, и я решил с женой уехать путешествовать в Европу. Посетил друзей в Бельгии. Заехал в Италию на шопинг, прикрыть так сказать тельце. Ведь пандемия закрыла границы, и два года мы были без новых шмоток. В Нидерландах встретился с друзьями детства. Сходили на футбол и на пару офигенных концертов. Затем Испания. Здесь в Барселоне знакомых столько , что ощущение как будто из Калининграда не выезжал. Решил скоротать остаток дней до операции на солнце у моря, писав картины, гоняя на спорткаре и пожирая хамон.
И вот операция третья. В голове сидит одна мысль «я буду ходить, бегать, гонять на байке», да — не исправить меня. Моя кожаная куртка стала моей кожей. И в уверенности, что я вернусь к привычной жизни, я забронировал для себя пять кругов в августе (шесть месяцев после операции) на треке Нюрбуринг. Он самый опасный и беспощадный к мотоциклистам. Это значит, я туда отправлюсь и буду пробовать прогнуть матрицу.
Сомнений не было ни какого — ни у меня, ни у врача, он заходил в зону операции уже как к себе домой, уверенно зная как и где все расположил в предыдущие разы. Все прошло чудесно, я встал на второй день на ходунам, на третий день на костыли.
Эпилог
Для меня люди с которыми я общался, стали очень близкими. К своему врачу я испытываю огромную человеческую любовь и привязанность.
Но и соскучился по дому. Скучал по маме, она у меня прекрасная. Соскучился по сыновьям, и на десятый день отправился из больницы домой.
После десяти недель начал реабилитацию. Очень тяжело. Ведь нога не действовала почти год и нужно вернуть мышечную массу преодолевая боль, правда к ней привык. С каждой тренировкой сила в ноге возвращается. Но трудиться надо не жалея себя, и иногда поневоле стирая зубы. Я смогу, я сделаю все, я все преодолею, и это благодаря тем людям которые были рядом, семья, врачи, медики, люди которые организовывали лечение, которые просто делали свою работу с любовью.
Вот и все — это и была моя типичная и нетипичная история, а также один год моей жизни.
С любовью из Калининграда.
